Избранные цитаты из Бодхичарьяаватары
Я кратко разъясню здесь,
Как исполнять обеты сыновей сугат,
Согласно Слову Будды.
Я — не художник слова,
И все, что я скажу, уже и так известно.
А потому, не помышляя о пользе для других1,
Я пишу это, дабы утвердиться в понимании.
Ибо так окрепнет во мне
Стремление творить благое.
А если другие счастливчики, подобные мне,
Увидят эти [стихи], возможно, [и им] принесут они пользу.
Каким-то неведомым чудом
Я обрел столь редкое благословенное рождение.
Но если теперь, осознавая это,
Я снова обрекаю себя на [муки] ада,
Значит, я, словно завороженный чарами,
Утратил волю.
Я и сам не знаю, что затуманило мой ум?
Что овладело телом моим?
Ведь у [моих] врагов — ненависти и страсти
Нет ни рук, ни ног,
Ни мудрости, ни отваги,
Как же они превратили меня в раба?
Пребывая в моем уме,
Они мне вредят себе на радость,
Я же сношу их, не гневаясь, терпеливо,
Хотя терпение здесь постыдно и неуместно.
Даже если бы все боги и люди56
Ополчились против меня,
Они не сумели бы ввергнуть меня
В ревущее пламя ада Авичи.
Но клеши — могущественные враги
Во мгновение ока низвергают меня в это пекло,
Где не осталось бы даже пепла
От Сумеру — Владыки Гор.
Ни один из врагов не станет
Мучить меня так долго,
Как мои недруги-клеши,
Вечные спутники с безначальных времен.
Все существа, если к ним проявить почтение,
Ответят добром на добро и принесут [нам] счастье.
Но если боготворить свои клеши,
В ответ получишь только одни страдания.
Как могу я находить радость в колесе бытия,
Если в сердце моем всегда уготовано безопасное место
Для этих извечных недругов,
Умножающих всё вредоносное?
И на какое счастье я могу уповать,
Если в сердце моем, опутанном сетями алчности,
Пребывают эти стражи тюрьмы-самсары,
Палачи и мучители адских миров?
И потому, покуда своими глазами я не увижу их гибели,
Я не оставлю усилий.
Малейшее оскорбление приводит в гнев гордецов.
Они не могут спокойно спать, пока не убит их недруг.
В разгар битвы, страстно желая уничтожить тех,
Кого клеши и так обрекут на страдания на смертном одре,
Они не замечают ран от копий и стрел
И не уходят [с поля сражения], пока ни достигнут цели.
Я же решил сразить своих прирожденных врагов,
Испокон веков меня обрекавших на муки.
А значит, и сотни страданий
Не смогут сломить мой дух.
Если шрамы [от копий и стрел] ничтожных врагов
Люди носят на теле как украшения,
Так почему же я, устремленный к великой цели,
Считаю свои страдания злом?
Рыбаки, мясники и земледельцы,
Помышляя лишь о собственном пропитании,
Терпеливо сносят жару и холод.
Почему же я не сохраняю терпение ради благоденствия всех живущих?
Когда я пообещал освободить от клеш
Всех существ, пребывающих
По десяти сторонам безграничного пространства,
Сам я не был свободен от собственных клеш.
И разве не безумием было давать обет,
Даже не осознав, под силу ли мне его привести в исполнение?
[Но раз уж я дал обет], я уже никогда не оставлю
Борьбы со своими клешами.
Только этой [борьбой] буду я одержим:
Движимый яростью, я сойдусь с ними в битве!
Пусть [пока] сохранится во мне эта клеша,
Ибо она ведет к уничтожению остальных.
Уж лучше сгореть, головы лишиться
Или пасть жертвой убийства,
Чем подчиниться моим врагам —
Вездесущим клешам.
Когда обычный враг изгнан из страны,
Он находит себе пристанище в другом государстве
И, восстановив свои силы, возвращается вновь.
Но иначе ведут себя мои недруги-клеши.
Поверженные клеши! Куда отправитесь вы,
Когда, [обретя] око мудрости, я изгоню вас из своего ума?
Где затаитесь вы, чтобы затем вновь причинить мне вред?
А я, неразумный, опять не прилагаю усилий.
Этих клеш не найти ни в объектах, ни в органах чувств,
Ни между ними, ни где-либо еще.
Где же пребывают они, нанося урон всему миру?
Они — всего лишь иллюзия, и потому
Изгони страх из сердца и будь настойчив в достижении мудрости.
Ибо к чему безо всякого смысла обрекать себя на адские муки?
Так, тщательно всё обдумав,
Должен я старательно применять вышеизложенные поучения.
[Ибо] разве исцелит больного лекарство,
Если он не внемлет советам лекаря57?
Те, кто желает неотступно практиковать Учение,
Должны внимательно следить за своим умом,
Ибо тем, кто за ним не следит,
Не удастся практиковать неослабно.
В этом мире непокорные и безумные слоны59
Не сумеют причинить столько вреда,
Сколько вырвавшийся на свободу слон моего ума,
Способный низвергнуть меня в ад Авичи.
Но, если слон ума крепко-накрепко связан
Веревкой памятования,
Все страхи исчезнут,
А все добродетели сами придут в мои руки.
Тигров, львов, больших слонов, медведей,
Змей и недругов всех мастей,
Стражей адских миров,
Дакинь60 и ракшас —
Всех можно укротить,
Укротив лишь свой ум.
Всех можно покорить,
Покорив лишь свой ум61.
Ибо Проповедующий Истину62 молвил:
“Все страхи,
А также все беспредельные страдания
Берут начало в уме”.
Чей злой умысел породил орудия [пыток] ада?
Кто создал твердь из раскаленного железа63?
И откуда взялись все эти женщины64?
Мудрый сказал, что все это —
[Порождение] порочного ума.
И потому во всех трех мирах,
Кроме ума65, нечего опасаться.
Допустим, что парамита даяния66 заключается в том,
Чтобы избавить существ от нищеты.
Однако мир по-прежнему беден.
Зачем же тогда упражнялись в ней
Будды древности?
Сказано, что парамита даяния
Это готовность отдать другим все
Вместе с плодами [этого совершенства].
Следовательно, это не что иное, как состояние ума.
Где спрятать [всех] рыб и других существ,
Дабы уберечь их от убиения?
Помысел об отказе [от пагубного]
Называют парамитой нравственности67.
Число враждебных существ неизмеримо, как пространство.
Их всех одолеть невозможно.
Но, если победишь гнев, —
Покоришь всех врагов68.
Где нашел бы я столько кожи,
Чтоб покрыть всю земную твердь?
Простая кожаная подошва моих башмаков —
И вся земля покрыта69.
Подобно этому, не под силу мне
Подчинить себе ход событий,
Но, если сумею я покорить свой ум,
Разве будет нужда покорять что-то еще?
Действия тела и речи при ущербном уме
Не приведут к рождению в мире Брахмы,
Что достигается лишь развитием
Глубокого сосредоточения70.
Знающий Истину изрек:
“Даже долгое чтение мантр и умерщвление плоти
Не принесут плода,
Если ум отвлечен на нечто иное”71.
Те, кто не постиг тайну ума —
Высшую суть Дхармы72,
Будут блуждать бессмысленно и бесцельно
В поисках счастья и избавления от страданий.
А раз так,
Держи в узде и зорко стереги свой ум.
Ибо, если за ним не следить,
Что толку в исполнении иных обетов?
Как укрывал бы я свою рану
В гуще взбудораженной необузданной толпы,
Так же должен я беспрестанно оберегать уязвимые места ума
Среди дурных людей.
В страхе слегка задеть свою рану
Я с нее не спускаю глаз.
Отчего же тогда не забочусь я об уязвимых местах своего ума
В страхе, что горы ада его раздавят73?
И если я стану так жить,
То в окружении женщин
И в обществе недобрых людей
Буду я по-прежнему усердно соблюдать обеты.
Уж лучше лишиться богатства,
Утратить почести, тело,
Средства к существованию и все остальное,
Чем потерять добродетельный настрой ума74.
О вы, желающие держать в узде свой ум,
Молю вас, сложив ладони у сердца:
Всеми силами сохраняйте
Памятование и бдительность75!
Человек, пораженный телесным недугом,
Ни на что не способен.
Подобно этому, ум, лишенный этих двух [качеств]76,
Не в силах ничего совершить.
Все, что постиг небдительный ум
В ходе слушания, осмысления и медитации,
Не удерживается в памяти,
Как вода — в треснувшем сосуде.
Даже те, кто обладает обширными знаниями,
Верой и редким упорством,
Запятнают себя пороками,
Если утратят бдительность.
Утрата бдительности, словно вор,
Вслед за ослаблением памятований
Украдет накопленные заслуги,
Обрекая меня на рождение в низших мирах.
Мои клеши, точно шайка воров,
Выжидают удобного случая.
Улучив момент, они похищают мои добродетели,
Не оставляя надежды на рождение в высших мирах.
И потому я никогда не позволю памятованию
Отойти от дверей моего ума.
А если это случится, должно вспомнить о муках ада77
И водворить его на прежнее место.
Памятование легко удерживать
Тем счастливчикам, кто пребывает рядом с духовным учителем,
С благоговением внимает советам наставника
И преисполнен страха78.
Когда памятование стоит
На страже дверей ума,
Тогда приходит и бдительность.
И, даже снова оставив нас, она возвращается.
И потому, как только поймешь,
Что в уме есть изъян,
В тот же миг застынь
[Неподвижно], подобно древу80.
Взору не должно блуждать
Рассеянно и бесцельно.
Сосредоточив ум,
Опусти глаза долу81.
Однако порой осмотрись вокруг,
Чтобы дать отдых глазам.
И если завидишь кого-нибудь,
Устреми к нему взор и обратись с приветствием.
Чтобы проверить, нет ли опасности на пути,
Снова и снова погляди по сторонам.
А перед тем, как остановиться на отдых,
Обернись и посмотри вдаль.
Так, поглядев вперед и назад,
Либо продолжай свой путь, либо возвратись обратно.
Подобно этому, в любой ситуации действуй,
Лишь осознав, что следует совершить.
Решив: “Мое тело останется в таком положении”,
Приступай к действию.
Затем время от времени следи,
Сохраняется ли [избранное тобой] положение.
Старательно проверяй,
Не вырвался ли на свободу бешеный слон твоего ума,
Привязан ли он
К великому столбу размышлений о Дхарме.
Дабы ни на единый миг
Не утратить сосредоточения82,
Постоянно исследуй свой ум,
Спрашивая себя: “Чем он занят?”
Если в минуты опасности или веселья этого сделать не удается,
Сохраняй покой.
Сказано, что, практикуя даяние,
Можно оставить без внимания нравственную дисциплину83.
Осознав, что надлежит предпринять,
Сосредоточь свой ум на [осуществлении этой задачи]
И ни на что иное не отвлекайся,
Покуда она не будет исполнена.
И если так поступать, — все будет удаваться.
А иначе ничего не достигнешь.
Кроме того, усилятся вторичные клеши,
Возникающие при недостатке бдительности84.
Оставь пристрастие
К пустым разговорам,
Которые бывают нередко,
И всевозможным развлечениям.
Если безо всякой цели станешь рвать траву,
Копать землю и чертить на ней линии85,
Тогда, припомнив поучения Татхагат
И исполнившись страха, немедленно остановись.
Когда пожелаешь
Пойти куда-либо или вымолвить слово,
Прежде всего исследуй свой ум,
А затем в твердой решимости все исполни, как надо.
Когда в уме возникнет
Привязанность или гнев,
Воздержись от деяний и слов
И застынь [неподвижно], подобно древу.
Когда в уме зародится высокомерие86,
Язвительная насмешка, гордыня, самодовольство,
Желание твердить о чужих пороках,
Притворство и ложь,
Когда возжелаешь похвалы
Или вознамеришься порицать других,
Когда захочешь вымолвить резкое слово и посеять раздор, —
Застынь [неподвижно], подобно древу.
Когда возжелаешь
Достатка, почестей или славы,
Когда станешь искать слуг или приближенных,
Застынь [неподвижно], подобно древу.
Когда перестанешь помышлять о других
И будешь думать лишь о собственном благополучии,
Когда вознамеришься говорить, дабы привлечь внимание,
Застынь [неподвижно], подобно древу.
Когда овладевают тобой нетерпение, лень,
Робость, бесстыдство, охота пустословить
Или пристрастные мысли,
Застынь [неподвижно], подобно древу.
Так, тщательно проверив, не завладели ли клеши его умом
И не возникла ли в нем тяга к бесплодному,
Герой87 должен хранить твердость ума,
Применяя противоядия.
С решимостью, верой и благоговением,
Непоколебимостью, учтивостью, совестливостью,
Осторожностью и безмятежностью
Усердствуй на благо другим88.
Противоречивые прихоти незрелых существ
Не должны нас повергать в уныние.
Взирай на них с состраданием,
Зная, что причина этому — клеши.
Совершая непорочные дела
На благо себе и другим,
Помни, что ум свободен от гордыни,
Словно иллюзорное существо.
“Наконец-то мне удалось обрести
Это драгоценное рождение”.
Снова и снова размышляя об этом,
Уподобь свой ум непоколебимой горе Меру.
Когда грифы, жадные до плоти,
Таскают по земле и рвут на куски это тело,
Ты, о, ум, не ведаешь горя.
Отчего же тогда ты так печешься о нем теперь?
Считая это тело “своим”,
Отчего, о ум, ты так его бережешь?
Раз тело и ум отделены друг от друга,
Что за польза тебе от него?
Отчего, омраченный ум,
Ты не цепляешься за чистую деревянную статую,
Но защищаешь
Этот грязный механизм, наполненный нечистотами?
Сперва мысленно отдели
Слои кожи [от мяса],
А затем мечом мудрости
Отдели мясо от скелетного остова.
Раздробив кости,
Взгляни на мозг
И задайся вопросом:
“Где же сущность этого [тела]?”
Если и после упорных исканий
Ты не сможешь постичь сути этого тела,
Тогда ответь, почему
Ты по-прежнему его бережешь89?
Что за польза тебе от этого тела?
Его грязные внутренности не пригодны в пищу,
Его кровь для питья не годится,
А кишки обсасывать не станешь.
Впрочем, его можно беречь
На корм шакалам и грифам.
Это человеческое тело
Следует применять на деле.
Как бы ты ни берег свое тело,
Безжалостный Владыка Смерти
Украдет его у тебя и отдаст собакам и грифам.
Что тогда станешь ты делать?
Если знаешь, что слуга покинет твой дом,
Ты не станешь наделять его одеждой и имуществом.
К чему же тогда изнурять себя заботой о теле,
Ведь сколько бы ты его ни кормил, оно все равно оставит тебя?90
“Уплатив” содержание телу,
Заставь его трудиться себе во благо.
Ибо работнику не отдают
Все то, что он создает91.
Взирай на тело свое как на лодку —
Всего лишь средство передвижения.
И на благо живущим
Преврати его в тело, исполняющее желания.
Теперь, обретя власть над умом,
Всегда улыбайся.
Перестань хмурить лоб и брови,
Первым начинай разговор и стань другом для всех92.
Будь всегда осмотрителен.
Не шуми, передвигая сиденья и другие предметы,
Не хлопай дверьми.
В тишине всегда находи усладу.
Цапли, кошки и воры
В тишине бесшумно крадутся
И добиваются своего.
Пусть и подвижник всегда движется так же.
С почтением93 принимай советы тех,
Кто искусно наставляет других
И сам предлагает помощь.
Будь всегда учеником всех живущих.
Всякому, чья речь добродетельна,
Говори: “Хорошо сказано”.
А если увидишь творящего доброе дело,
Поддержи его похвалой.
Превозноси достоинства других, даже если они того не слышат.
Снова и снова рассказывай о них с удовольствием94.
Если же речь зайдет о твоих достоинствах,
Просто знай, что их ценят.
Цель всех деяний — радость,
Но, даже владея несметным богатством, ее нелегко обрести.
А потому возрадуйся достоинствам других,
Взращенным с величайшим трудом.
Так в этой жизни ты ничего не упустишь,
А в грядущих — познаешь великое счастье.
Но, если возненавидишь других, обречешь себя на страдание,
А в будущих существованиях — на нестерпимые муки.
Мягким и нежным голосом
Говори от чистого сердца и по существу,
Дабы слово твое было понятно, приятно уху И сказано из сострадания95.
К кому бы ты ни обратил свой взвзор,
Взирай на него с открытым сердцем и любовью,
Думая: “Это существо поможет мне
Достичь состояния будды”.
Итак, подводя итог,
Бдительность —
Это непрерывное осознавание
Состояния ума и тела.
Это я должен исполнить на деле,
Ибо одними словами чего добьешься?
Разве поможешь больному
Чтением медицинских трактатов?
Какие бы благодеяния
Мы ни накопили за тысячу кальп,
Будь то поклонение Сугатам или даяние, —
Мгновенная вспышка гнева может все это уничтожить.
Нет зла страшнее ненависти,
И нет подвижничества превыше терпения115
И потому усердно подвизайся в терпении,
Прибегая к многообразным методам.
Ум не познает покоя,
Не найдет ни счастья, ни радости,
Сна лишится, утратит стойкость,
Если иглы гнева терзают сердце.
Господин, исполненный ненависти,
Может пасть от рук даже тех,
Кого он наделяет
Богатством и почестями.
Близкие и друзья будут его опасаться.
Даже познавшие его щедрость не станут ему служить.
Одним словом, ничто не подарит счастье
Гневливому человеку.
Всякий, кто признает недругом гнев,
Порождающий такие страдания,
И одолеет его в упорном бою,
Познает счастье и здесь, и в иных мирах.
Недовольство, возникающее во мне,
Когда нечто происходит вопреки моей воле
Или препятствует исполнению моих желаний,
— Это пища для гнева, меня разрушающего.
И потому должен я лишить пищи
Этого недруга,
Ибо он только и делает,
Что причиняет мне вред.
Что бы ни выпало мне на долю,
Пусть неизменной будет радость моя.
Ибо в печали я не достигну желаемого,
И мои добродетели истощатся.
К чему печалиться,
Если все можно еще поправить?
И к чему печалиться,
Если ничего уже поправить нельзя?116
Ни себе, ни своим друзьям
Ты не желаешь страдания и презренья,
Бесчестья и оскорблений.
Врагам же — наоборот.
Причины счастья редки,
А причины страданий весьма многочисленны.
Но без страданий невозможно освободиться из колеса бытия,
Так будь же стоек, мой ум!
Нет ничего, к чему постепенно
Нельзя было бы себя приучить118.
И потому, привыкнув превозмогать небольшие страдания,
Сумеешь вытерпеть и великие муки.
И разве ты не считаешь ничтожным
Страдание от укусов жуков,
Слепней и комаров119,
Жажды, голода и сыпи на теле?
Сноси терпеливо
Жару и холод, ветер и дождь,
Странствия и болезни, кабалу и избиения,
А иначе твои мучения будут приумножаться.
Одни при виде собственной крови
Обретают особую смелость и стойкость.
Другие же, увидев чужую кровь,
Теряют сознание.
И стойкость, и малодушие
Берут начало в уме.
И потому не поддавайся страданиям
И превозмоги свою боль.
Даже в страдании мудрецы сохраняют
Ясность и невозмутимость ума.
Ибо это сражение с клешами,
А во всякой битве немало мучений120.
Героями величают тех,
Кто, невзирая на муки,
Одолел врагов своих — ненависть и страсть.
Остальные же умерщвляют лишь трупы.
К тому же страдание обладает благими свойствами,
Ибо в страждущем гордыня усмиряется,
Пробуждаются сочувствие ко всем существам в самсаре,
Страх перед пагубным и стремление к Победителям121.
Если я не гневаюсь на желтуху —
Источник страшных мучений,
Тогда к чему гневаться на живущих,
Ведь они также — жертва условий?
Хотя никто не желает болеть,
Болезни все же приходят.
Подобно этому, хотя никто не желает гневаться,
Гнев вспыхивает вопреки нашей воле122.
Не помышляя: “Да разгневаюсь”,
Люди, сами того не желая, приходят в ярость.
Так же и гнев вспыхивает,
Не помышляя: “Да возникну”.
Всё зло, какое только существует на свете,
И всевозможные изъяны
Появляются в силу условий.
Ничто не возникает само по себе.
Собрание условий
Не имеет намерения: “Да возникнет...”,
И порождаемое ими
Не имеет намерения: “Да возникну”.
То, что якобы является праматерией123,
И то, что описывается как “я”,
Не появляются на свет, помыслив:
“Да возникну”.
Поскольку они не возникают, они и не существуют,
Как же могут они захотеть появиться?
Поскольку [“я”] было бы постоянно связано с объектами [восприятия],
Эта [связь] никогда бы не прекращалась.
Если бы атман был вечен124,
Он был бы бездеятелен, как пространство.
И, даже попав в иные условия,
Какие деяния он, неизменный, мог бы совершить?
Как может атман совершать деяния,
Если в момент деяния он остается таким же, как прежде?
Если же он совершает деяние в силу связи [с чем-то иным],
То разве [атман] — причина [деяния]?
Итак, все зависит от определенных [причин],
Которые также от чего-то зависят.
Зачем же, осознав это, гневаться
На явления, подобные призракам?
Тогда укрощать гнев было бы неразумно,
Ибо кто и что стал бы обуздывать125?
Это разумно, ибо в силу зависимого возникновения
Страдание отсекается126.
И потому, видя, как недруг или благожелатель
Совершает неправедное деяние,
Я сохраню безмятежность,
Думая: “Это — следствие условий”.
Если бы все совершалось
По желанию существ,
Тогда бы никто не ведал страданий.
Ибо страдания кто желает?
По невнимательности
Люди ранят свои тела о шипы и другие предметы.
А желая заполучить женщин и прочее,
Они приходят в ярость и отказываются от пищи.
Есть и такие, кто вешается,
Со скал бросается в пропасть,
Глотает яд и вредоносную пищу,
Уничтожает себя пагубными делами.
Если под влиянием клеш
Они лишают жизни даже свое драгоценное “я”,
Как могут они не причинять вред
Телам других живущих?
Даже если не питаешь сочувствия к тем,
Кто, в плену своих клеш,
Совершает самоубийство,
Разве мыслимо на них гневаться?
Если такова уж природа незрелых существ —
Причинять зло другим,
Тогда злиться на них столь же нелепо,
Как гневаться на огонь за то, что он обжигает.
А если их порок случаен
И они добры по своей природе,
Тогда злиться на них столь же нелепо,
Как гневаться на небо за то, что дым застилает его.
Я гневаюсь не на палку — источник боли моей,
Но на того, кто ею орудует.
Но ведь им движет ненависть,
Значит, на ненависть и следует гневаться.
В прошлом я причинял
Такую же боль другим существам.
И если теперь они мне наносят вред,
Я сам это заслужил.
Вражеский меч и тело мое —
Вот две причины страданий.
Так на кого же мне гневаться —
На меч, схваченный им, или на тело, обретенное мною?
Это тело подобно болезненному нарыву,
Прикосновения к которому вынести невозможно.
Если в слепой жажде я сам за него цепляюсь,
На кого же мне гневаться, когда тело пронзает боль?
Неразумный, я не желаю страданий,
Но желаю причин страданий.
И если из-за своих пороков я обречен на муки,
Как могу я гневаться на других?
46 Своими деяниями я породил и эту [боль],
И чащу деревьев с мечами-листьями,
И птиц адских миров127.
Так на кого же мне гневаться?
Мои собственные поступки
Побуждают других мне вредить.
Из-за моих деяний они идут в миры ада.
Так не я ли гублю их?
Оперевшись на них, я избавлюсь от многих пороков,
Подвизаясь в терпении.
Они же из-за меня надолго канут
В мучительные адские миры.
Именно я причиняю им вред,
Они же мне помогают.
Так почему, совершив отвратное,
Ты еще и гневаешься, злобный ум?
Если чисты мои помыслы,
Я избавлю себя от адских миров.
[Так] я сумею защитить себя,
Но как уберечь существ?
Если на зло я отвечу злом,
Их это не защитит.
Я же нарушу нормы нравственного поведения,
И от истинного подвижничества не останется и следа.
Поскольку ум бестелесен,
Никто не сумеет причинить ему вред.
Но он привязан к телу,
И потому его терзают страдания.
Ни презрение, ни злая речь
Ни бесчестье
Не наносят вреда этому телу.
Отчего же, ум, ты впадаешь в ярость?
Ни в этой, ни в следующей жизни
Неприязнь существ
Не сможет меня уничтожить.
Почему же тогда я бегу от нее?
Не потому ли, что их неприязнь
Мешает мне стяжать блага земные?
Но ведь все, обретенное мною, исчезнет,
И только мои пороки меня не покинут.
И потому лучше уж умереть сегодня,
Чем прожить долгую, но порочную жизнь.
Ибо и долгожителю
Все равно не миновать смертных мук.
Допустим, один человек пробуждается ото сна,
В котором он счастлив был целую сотню лет,
А второй — ото сна,
В котором он счастлив был только одно мгновение.
Когда они пробудятся,
Разве вернется блаженство?
Так же и жизнь, коротка она или длинна,
В смертный час оборвется.
Даже если я накоплю множество благ земных
И проведу в блаженстве долгие годы,
Словно ограбленный, я уйду [из этого мира]
С пустыми руками и без одежды.
Владея земным богатством,
Я могу искоренить пороки и обрести заслуги.
Но если я стану гневаться из-за них,
Разве не истощатся мои заслуги и не приумножатся пороки?
Так моя жизнь
Потеряет всякую ценность.
Ибо что толку от жизни того,
Кто творит лишь неблагое?
Если ты гневаешься на тех, кто тебя чернит,
Ибо [этим] он отвращает существ,
Тогда почему ты не впадаешь в гнев,
Когда унижают других?
Если ты терпеливо сносишь,
Когда о других злословят,
Почему же не можешь стерпеть злые слова о себе,
Ведь они сказаны о возникновении клеш?
Неразумно гневаться на людей,
Оскорбляющих и оскверняющих
Изображения, ступы и святую Дхарму,
Ибо невозможно нанести ущерб буддам и бодхисаттвам.
Как было сказано выше,
Не позволяй себе гневаться на тех,
Кто причиняет зло учителям, близким и друзьям,
Осознавая, что это происходит в силу условий.
И живое, и неживое
Приносит вред существам.
Почему же ты гневаешься лишь на живое?
Сноси терпеливо всякое зло.
По неведению один совершает зло,
А другой по неведению гневается.
Кого из них назовем безупречным,
А кого — злодеем?
Зачем прежде я совершал все те поступки,
Из-за которых другие теперь мне причиняют вред?
Все пожинают плоды своих деяний.
Кто я такой, чтобы это изменить?
Осознав это,
Должен я усердно творить благое,
Дабы все существа
Питали любовь друг к другу.
Когда огонь, охвативший один из домов,
Готов перекинуться на другой,
Убирают солому и всё,
Что помогает пламени распространиться.
Подобно этому, когда пламя ненависти охватывает ум
Из-за его привязанности,
Отбрось её, не мешкая,
В страхе, что заслуги твои сгорят.
Если приговоренному к смерти отрубят лишь руку,
Не благо ли это?
И если ценою земных страданий избавишь себя от ада,
Не благо ли это?
И если кто-то обретает радость и счастье,
Прославляя достоинства других существ,
Отчего, ум, и ты не возрадуешься,
Их прославляя?
Радость, которую ты обретешь, [прославляя существ], —
Это источник чистого удовольствия,
Не запрещенного Совершенными,
А также высшее средство привлечь других.
Если же ты не желаешь [видеть] счастье других,
Думая, что оно принадлежит только им,
Тогда также перестань оплачивать труд и приносить дары,
Но помни, это пагубно скажется на проявленном и непроявленном129.
Когда прославляют твои совершенства,
Ты желаешь, чтобы другие были счастливы вместе с тобой.
А когда превозносят совершенства других,
Сам ты радоваться не в силах.
Желая счастья всем существам,
Ты породил бодхичитту.
Как же можешь ты гневаться,
Когда они сами находят счастье?
Если желаешь, чтобы все существа стали
Буддами, которым поклоняются в трех мирах130,
Как же ты можешь терзаться,
Видя, как им воздаются мирские почести?
Когда родственник,
Находящийся на твоем попечении,
Сам находит средства к существованию,
Как можешь ты гневаться, а не радоваться?
Если ты даже этого не желаешь живым существам,
Как можешь ты желать, чтобы они обрели Пробуждение?
И разве есть бодхичитта в том,
Кто гневается, когда другим достаются мирские блага?
Что за дело тебе, одарят другого или нет?
Получит ли он этот дар
Или тот останется в доме его благодетеля, —
Тебе самому ничего не достанется131.
Скажи, почему ты не гневаешься [на себя самого],
Растерявшего заслуги,
Расположение людей и достоинства?
Почему сам не породишь причин для стяжания132?
Сотворив дурное,
Ты не только не знаешь раскаяния,
Но еще и берешься соперничать с теми,
Кто творит благие дела.
Даже если твой недруг в унынии,
Что за радость в том для тебя?
К чему желать [ему зла],
Ведь это [желание] вреда ему не причинит.
И даже если он будет страдать, как ты того желал,
Тебе-то в том что за радость?
Если скажешь: “Я буду этим доволен”,
Что может быть губительней?
В поисках славы
Люди разбазаривают богатство и жертвуют жизнью.
Но что толку в пустых словах [похвалы]?
Когда мы умрем, кому принесут они радость?
Когда мы лишаемся славы и восхвалений,
Наш ум уподобляется маленькому ребенку,
Который рыдает в отчаянии,
Видя, как рушится его песочный замок.
Не являясь одушевленным,
Слово и не помышляет меня восхвалять.
Но радость того, кто хвалит меня, —
Вот источник моего счастья133.
Но что мне за дело, если кто-то иной находит радость,
Восхваляя другого или даже меня самого?
Эта радость принадлежит лишь ему одному,
Мне не достанется и малой толики.
А если сумею я разделить с ним его счастье,
Значит, всегда должен я так поступать.
Почему же тогда я несчастлив,
Когда другие находят радость в любви к кому-то иному?
И потому несуразна радость,
Возникающая во мне
При мысли: “Меня восхваляют”.
Это — всего лишь ребячество.
Слава и восхваления отвлекают меня
И рассеивают печаль самсары.
[Из-за них] я завидую достойным
И злюсь, видя их успехи134.
И потому те, кто усердно старается
Лишить меня славы и почестей,
Разве не защищают меня
От неблагих уделов?
Я, устремленный к освобождению,
Не должен сковывать себя почестями и стяжанием.
Как же я могу ненавидеть
Тех, кто меня избавляет от этих пут?
Как могу я гневаться на тех,
Кто, словно по благословению Будды,
Закрывает врата предо мной,
Идущим к страданию?
Неразумно гневаться на того,
Кто препятствует мне в обретении заслуги,
Ибо нет подвижничества, равного терпению.
Так разве не в этом должен я подвизаться?
И если из-за своих пороков
Я здесь не проявляю терпения,
Значит, я сам создаю препятствия
Для обретения заслуги.
Если без первого [звена] не возникает второе,
А с появлением первого появляется и второе,
Значит, первое является причиной второго.
Как же может оно являться препятствием135?
Ибо нищий, пришедший в нужное время,
Не является преградой для щедрости.
И нельзя сказать, что посвящающий в монахи —
Это преграда для получения посвящения.
Много нищих существует на свете,
Но нелегко повстречать злодея.
Ибо, если я не причинял боль другим,
Мало кто станет мне вредить.
И потому, как сокровищнице, появившейся в доме моем
Безо всяких стараний с моей стороны,
Должен я радоваться недругу,
Ибо он содействует мне в деяниях бодхисаттвы.
Вместе с ним
Мы обретем плоды терпения.
И сначала следует их поднести ему,
Ибо именно он — причина терпения.
Если скажешь, что недруга не за что почитать,
Ибо у него нет намерения тебе помогать подвизаться в терпении,
Тогда за что почитать святую Дхарму,
Ведь и у нее нет намерения способствовать твоим достижениям?
“Моего недруга не за что почитать,
Ибо у него есть умысел мне навредить”.
Но как мог бы я проявить терпение,
Если бы он, словно лекарь, стремился мне принести добро?
И если терпение возникает
Лишь при встрече со злонамеренным умом,
Значит, он один — причина терпения.
Должен я почитать его, как святую Дхарму.
Поле живущих, молвил Мудрый, —
Это Поле Победителей136
Ибо, почитая тех и других,
Многие достигали высшего совершенства.
И если и живущие, и Победители
В равной степени способствуют обретению качеств будды,
Отчего же я не почитаю живущих
Так же, как чту Победителей?
Конечно, не благостью намерений,
Но плодами схожи они.
В этом и состоит величие живущих,
И потому они равны буддам137.
Не впадая в уныние, накапливай силу
И храни строгий контроль над собой.
[Видя] ревностность себя и других,
Практикуй замену себя другими147.
Не отчаивайся, помышляя:
“Разве под силу мне достичь Пробуждения?”
Ибо Татхагаты, чьи речи правдивы,
Изрекли такую истину:
“Упражняясь в усердии,
Даже те, кто прежде был мухой, комаром, пчелой или червем,
Достигали высшего Пробуждения,
Которое так нелегко обрести148”.
Так неужели ты, человек по рождению,
Способный отличить благое от пагубного,
Не достигнешь освобождения,
Доверившись Всеведущему149?
Если ты впадаешь в страх при мысли:
“Мне придется пожертвовать руками, ногами и прочими членами”
Значит, не умея распознавать,
Ты путаешь важное и незначительное150.
Ведь в течение бесчисленных миллионов кальп
Тебя множество раз резали, жгли, кололи,
С живого сдирали кожу,
Но ты так и не пришел к Пробуждению.
А малое страдание,
Ведущее к Совершенному Пробуждению,
Подобно боли, ощущаемой
При извлечении мучительной занозы151.
Неприятными процедурами
Все целители изгоняют болезни.
И потому сноси терпеливо малую боль,
Чтобы искоренить мириады страданий.
Но Высший Целитель избегает
Обычных [мучительных] процедур.
Самыми мягкими средствами
Он освобождает от тяжелейших недугов.
Сперва Указующий Путь
Предпишет даяние пищи.
А затем, когда это освоишь,
Постепенно придешь к отречению от собственной плоти.
Взрастив в себе мудрость,
Будешь смотреть на тело свое как на пищу.
Разве будет трудно тогда
Отречься от собственной плоти?
Если отвергнешь пороки, не будет страданий,
А если взрастишь в себе мудрость, не будет волнений.
Ибо источник душевных мук — ложные измышления,
А причина телесных страданий — пагубные деяния.
В силу заслуг тела Милосердных пребывают в блаженстве,
А в силу мудрости познают счастье их умы.
Что может опечалить их,
Ради других остающихся в колесе бытия?
Благодаря бодхичитте
[Бодхисаттва] искореняет давние пороки
И обретает океаны заслуг.
И потому он идет впереди шравак.
Взойдя на колесницу бодхичитты152,
Разгоняющую всякое уныние и усталость,
Будет ли унывать тот,
Чей ум восходит от радости к радости?
Прежде всего, поразмысли о предстоящем
И реши, приступать к исполнению или нет.
Ибо лучше вовсе не начинать,
Чем, начав, бросить.
[А иначе] привычка так поступать сохранится и в следующей жизни.
Страдания и пороки будут приумножаться,
А другие деяния не свершатся
Или принесут ничтожные плоды.
Даже в час больших потрясений
Глаз не способен воспринимать вкус162.
Так и ты не поддавайся клешам
Даже в трудные времена163.
Подобно тому, как выигрыш манит азартного игрока,
Влечет [бодхисаттву]
Всякое дело.
Ненасытный в делах, он в них находит радость.
В поисках счастья люди берутся за труд,
Но не всегда счастье им достается.
Но разве могут бездействовать те,
Кто находит счастье в самом труде?
Чувственные услады подобны мёду на лезвии бритвы,
Но их никогда не бывает вдоволь.
Так как же можно насытиться нектаром заслуг,
Приносящих сладкие полезные плоды?
И потому, дабы исполнить работу,
Отдайся ей всем существом
Подобно тому, как слон, истомленный полуденным солнцем
Окунается в воды озера.
Но когда силы на исходе, отложи всякую работу,
Чтобы вернуться к ней позже.
А когда все будет завершено, оставь ее,
Преисполнившись желания взяться за дальнейшее.
Как яд, проникнув в кровь,
Разносится по всему телу,
Так и пороки, найдя уязвимое место,
Заполоняют ум.
Пусть принявший обеты будет столь же внимателен,
Как человек, несущий горшок горчичного масла
Под пристальным взглядом меченосцев,
Грозящих убить его, если он споткнется.
Если змея заползет на колени,
Ты мгновенно на ноги вскочишь.
Подобно этому, если охватят тебя сонливость и лень,
Немедленно дай им отпор.
Совершив проступок,
Всякий раз подвергай себя осуждению,
Думая: “Как мне поступать,
Чтобы не повторить его снова?”
“В любых условиях следует
Сохранять памятование”, —
Так размышляя, устремись к достойным людям
И славным делам.
Вспомнив наставления о самоконтроле165,
Преисполнись решимости,
Дабы всегда быть готовым
К исполнению всякого дела.
Как повинуется ветру хлопковый пух,
Его порывами то вперед, то назад увлекаемый,
Так и ты повинуйся стремлению к благому166
И взрастишь духовную силу167.
Так, развив усердие,
Укрепись в самадхи,
Ибо человек, чей ум рассеян,
Пребывает в клыках своих клеш.
Но, если уединишься умом и телом,
Избавишься от отвлечений.
А потому оставь мирскую жизнь
И отбрось блуждающие помыслы.
Привязанность и жажда накоплений
Мешают нам отречься от мира.
И потому, размышляя,
Мудрые отвергают их169.
Випашьяна, основанная на шаматхе,
Искореняет клеши.
Зная это, сперва устремись к шаматхе.
Ее достигнешь, отвергнув радости мира170.
Ибо зачем невечному человеку
Питать привязанность к другим невечным существам,
Если в течение многих тысяч перерождений
Он не встретит снова своих любимых?
В разлуке с ними ты несчастен,
И твой ум не способен достичь самадхи.
Но, даже увидев их, ты не знаешь покоя.
Желание терзает тебя, как и прежде.
Не в силах познать истинную реальность,
Ты теряешь отвращение к самсаре.
Желая встретить любимых,
Ты терзаешься от тоски.
Если думать лишь о любимых.
Жизнь пролетит впустую.
Из-за невечных существ
Потеряешь нетленную Дхарму.
Если в своих деяниях уподобишься незрелым людям,
Непременно переродишься в низших мирах.
А если не станешь им подражать, они тебя невзлюбят.
К чему же тогда с ними водиться?
Мгновенье назад они были друзьями,
Мгновенье прошло, и они во врагов обратились.
Когда впору радоваться, они преисполнены гнева.
Обычным людям171 нелегко угодить.
Они сердятся, когда слышат добрый совет,
И отговаривают меня от полезного.
Если же их не слушать,
Они гневаются и попадают в низшие миры.
Они завидуют вышестоящим,
Соперничают с равными и заносчивы со стоящими ниже.
С надменностью они встречают похвалу, с гневом — упрек.
Когда же будет хоть какой-нибудь толк от этих незрелых людей?
В общении с незрелыми людьми
Неизбежно рождается пагубное:
Самовосхваление, унижение других
И разговоры о радостях самсары.
Дружба с незрелыми существами
Приносит одни несчастья.
Лучше уж счастливо жить в одиночестве,
Избавив свой ум от клеш172.
Беги прочь от незрелых людей.
А если встретишься с ними, порадуй их учтивым обхождением.
При этом избегай панибратства,
Будь добр, но беспристрастен.
Как пчела с цветка собирает нектар,
Я возьму лишь то, что полезно для Дхармы.
Буду жить я, не заводя знакомств,
Словно раньше меня не существовало.
“Я — богат, почитаем,
И многие любят меня”.
Даже так помышляющий не избегнет смерти
И испытает страх, когда она придет.
В чем бы ни отыскал свое счастье
Ум, ослепленный наслаждением,
Страдание тысячи видов возникает
И настигает его.
Пусть же мудрый не знает желаний,
Ибо они порождают страх.
К тому же желания проходят сами собою,
Будь же тверд и взирай на них беспристрастно.
Многие здесь обретали богатство
И достигали известности.
Но никто не знает, куда ушли они,
Богатые и известные.
Если есть люди, питающие ко мне отвращение,
Как могу я находить радость в похвале?
И если есть те, кто меня превозносит,
Как могу я унывать из-за порицаний?
И если даже Победителям не под силу угодить
Всем существам с их многообразными наклонностями,
Что ж говорить обо мне — невежде?
К чему мне тогда заботиться о мирянах?
Они презирают неимущих
И порицают богатых.
Разве отыщешь радость в общении с теми,
Кто по природе пребывает в страдании?
Незрелый человек никому не может быть другом,
Ибо, покуда он не извлечет своей выгоды,
Он не в силах радоваться.
Так сказано Татхагатами173.
Но любовь из-за выгоды —
Это, в действительности, любовь к самому себе,
Подобно тому, как печаль при утрате имущества
На самом деле вызвана утратой наслаждений174.
Деревья, олени и птицы
Не говорят дурного.
Когда же я поселюсь среди них,
С кем дружить — услада?
Когда же я поселюсь в пещере,
В заброшенном храме или у комля древа,
Не оглядываясь назад
И не зная привязанности?
Когда же я поселюсь на просторах
Первозданных земель, никому не принадлежащих,
Отдыхая и блуждая,
Где мне заблагорассудится?
Когда же буду я жить без страха,
Ничего не имея, кроме чаши для подаяний,
Облачась в одежды, которыми вор не прельстится,
И не заботясь о теле?
Когда же пути меня приведут на кладбище,
Где я сумею сравнить
Свое тело, подверженное распаду,
С прочими трупами?
Ибо тело мое будет так же
Источать это зловоние.
Из-за смрада даже шакалы
Не посмеют подойти к нему близко.
Даже цельные кости,
Рожденные вместе с плотью,
Распадутся на части.
Что ж говорить о друзьях и любимых?
В одиночестве рождается человек
И в одиночестве он умирает.
Этой горькой участи не разделить никому,
Так к чему нам любимые, воздвигающие препятствия?
Подобно тому, как странник
Находит себе пристанище,
Так и существа, блуждающие по дорогам бытия,
Находят пристанище в каждом новом рождении.
Пока четыре могильщика
Не унесли это тело
На глазах горюющих мирян,
Удались в леса.
Ни с кем не водя дружбы и не враждуя,
Буду я пребывать в уединении.
Все сочтут меня за умершего.
И когда я и вправду умру, не будет горя в миру.
Никто меня не потревожит
Горестным плачем
И никто не отвлечет
От памятования о Будде.
И потому стану я вести одинокую жизнь,
Блаженную, лишенную трудностей,
Ведущую к благоприятному
И избавляющую от отвлечении.
Отбросив все прочие заботы
И сосредоточив свой ум на единственном помысле,
Должен я усердствовать в достижении самадхи
И в усмирении ума.
Ведь и в этом, и в других мирах
Желания приносят одни несчастья:
В этой жизни — кабалу, избиения и расчленение тела,
В следующей — [перерождение] в адах и других низших мирах.
Та, ради которой
Ты столько раз обращался к сводням и сводникам,
Ради которой не гнушался
Ни бесславием, ни пагубными делами,
Подвергался опасности,
Растрачивал свое богатство;
Та, которую обнимая,
Ты испытывал наслаждение,
Это всего лишь скелет,
Лишенный “я” и собственной воли.
Неужели его ты жаждешь?
Не лучше ли прийти к Освобождению?
Видел ли ты раньше ее стыдливо опущенный лик,
Силой приблизив его к глазам,
Или он был сокрыт кисеей,
И тебе не довелось его видеть?
Теперь же грифы,
Словно потакая твоему нетерпению,
Обнажили это лицо. Взгляни на него!
Почему же ты убегаешь?
[Прежде] ты укрывал её
От чужого взгляда.
Отчего же теперь, когда [птицы] ее пожирают,
Ты, ревнивец, не прячешь [любимую]?
Ты видишь теперь, как грифы и другие [животные]
Поедают эту груду плоти.
Зачем только ты подносил гирлянды цветочные, сандал и украшений
Той, что теперь стала пищей других?
Неподвижны скелеты,
И все же, глядя на них, ты содрогаешься.
Почему же ты не боишься тела, подобного ожившему трупу,
В который вселился злой дух175?
И слюна, и нечистоты
Берут начало в пище.
Почему же нечистоты тебе отвратительны,
А слюна — приятна?
В нежной на ощупь подушке, набитой хлопком,
Ты не находишь услады,
А дурного запаха тела не слышишь.
Сластолюбец, ты помешался на нечистом!
Ты испытывал страсть к этому телу, когда [кожей] было оно покрыта
Почему же ты не желаешь его теперь, когда нет на нем кожи?
И если без кожи тебе оно ни к чему,
Зачем обнимать его, когда [кожа] его покрывает176?
Если нет в тебе страсти к нечистому,
Зачем обнимаешь других?
Ведь они — всего лишь корзины из костей,
Стянутые мускулами и вымазанные грязью плоти.
В тебе самом полно нечистот,
Удовольствуйся этим.
Охочий до всякой скверны!
Позабудь о других мешках с грязью177!
“Я люблю это тело”, —
[Думая так,] ты желаешь видеть и осязать его плоть.
Но как ты можешь желать его,
Ведь оно по природе лишено сознания178?
Душу, которой ты жаждешь,
Ты не сможешь ни увидеть, ни потрогать,
А то, что сможешь, — не будет душой.
К чему же тогда бессмысленные объятия?
Неудивительно, что ты не понимаешь,
Что тела других нечисты.
Но поистине поразительно,
Как своей нечистоты ты не видишь!
О ум, помешанный на нечистом,
Почему не глядишь на прекрасный лотос, рожденный из тины и
Распустившийся в солнечном свете в безоблачный день?
Что за радость находишь ты в корзине с грязью?
Если ты не желаешь касаться
Земли, оскверненной нечистотами,
Почему тогда жаждешь коснуться тела,
Из которого они появляются?
Если нет в тебе тяги к нечистому,
Зачем обнимаешь других,
Появившихся на свет из нечистого места,
Порожденных нечистым семенем и вскормленных нечистотами?
Грязного червяка, возникшего из нечистот,
Ты не желаешь лишь потому, что он мал?
Должно быть. Ведь ты же жаждешь тела,
Состоящего из массы грязи и также рожденного из нечистот!
Ты не только не чувствуешь отвращения
К собственной грязи,
Но, одержимый страстью к нечистому,
Жаждешь других мешков с грязью.
Даже такие восхитительные яства,
Как камфара, рис и приправы,
Оскверняют землю,
Если выплюнуть их изо рта.
Нечистота тел очевидна.
Но если остались сомнения,
Взгляни на безобразные тела других,
Брошенные на месте сожжения трупов.
Когда содрана кожа с тела,
Оно внушает ужас.
Как можно, зная это,
К нему по-прежнему испытывать влечение?
Запах, который сейчас исходит от тела,
Это запах сандала и ничего иного.
Так почему же ты жаждешь тела
Из-за запаха, который ему не принадлежит?
Если по своей природе тело дурно пахнет,
Не лучше ли оставить влечение к нему?
Почему же люди находят усладу в никчемном [теле],
Умащивая его благовониями?
Раз этот приятный запах принадлежит сандалу,
Разве тело — его источник?
Почему нас влекут чужие тела
Из-за запахов, которые им не принадлежат?
Если нагое тело в его естественном состоянии,
С длинными ногтями и волосами,
С желтоватыми дурно пахнущими зубами
И запахом грязи, поистине вселяет ужас,
Так зачем ты усердно наводишь лоск,
Словно чистишь меч, который тебя поразит?
Землю и так будоражит безумие
По милости тех, кто усерден в самообмане.
Увидев тела на месте сожжения трупов,
Ты чувствуешь отвращение,
Но при этом находишь радость в селениях-кладбищах,
Переполненных ходячими скелетами.
Хотя [женское] тело полно нечистот,
Его не получишь даром.
Ради него ты себя изнуряешь трудом,
Мучаешься в адах и других [мирах].
Ребенок не может нажить добра. Разве он может быть счастлив?
Да и в юности что за радость?
Она проходит в добывании денег.
А старику что до радостей плоти?
Есть люди, исполненные порочных желании,
Они весь день работают до изнеможения.
А вечером, возвратившись домой,
Валятся с ног и спят, как убитые.
Другие, отправившись в поход,
Страдают на чужбине.
Годами не видя жен и детей,
Изнывают они от тоски.
Ослепленные желанием,
Они продают ради того,
Чего так и не получают.
Работая на других, они жизнь свою тратят впустую.
Жены тех, кто себя продает
И беспрестанно выполняет поручения [хозяина],
Рожают детей под деревьями
В диких лесах.
В поисках средств к существованию
[Мужчины] идут на войну, рискуя собственной жизнью.
Теша гордыню, они идут в услужение.
О, как смешны эти глупцы — рабы своих желаний!
Из-за желании, одним — отсекают члены,
Других — сажают на кол,
Третьих — сжигают,
Четвертых — колют кинжалами.
Знай, что в богатстве заключены бесконечные несчастья,
Ибо страдание сопровождает его обретение, защиту и утрату.
Те, чей ум отвлечен из-за привязанности к богатству,
Не способны достичь освобождения от мук бытия.
Как скоту, тянущему повозки,
Удается ухватить лишь пучок травы,
Так и людям, охваченным желаниями,
Много тяжкого выпадает на долю и мало приятного.
Ради минутных удовольствий,
Доступных даже скоту,
Несчастные пускают по ветру
Столь редкое драгоценное рождение.
Немыслимые усилия совершаются
Ради этого бренного тела,
Которое неизбежно умрет,
Канет в ад и другие миры179.
Приложив миллионную долю этих усилий,
Можно достичь Пробуждения.
Рабы желании страдают больше, чем идущие по Пути,
Но Пробуждения не достигают.
И меч, и яд, и огонь,
И [падение в] пропасть, и недруги —
Все это ничто в сравнении с желаниями.
Только подумай о муках адских миров!
Так, исполнившись отвращения к желанию,
Найди усладу в уединении,
В безмятежных лесах,
Где нет ни разногласий, ни ссор.
Овеваемые тихим и нежным лесным ветерком,
Бродят блаженные по горным террасам, громадным, словно дворцы,
Охлажденным сандаловым бальзамом лунного света,
И размышляют, как принести благо другим.
В пустых домах, у комлей деревьев, в пещерах
Живут они, сколько душе угодно,
Не имея нужды стеречь свои достояния
И не зная забот.
Повинуясь лишь собственной воле, не зная привязанностей,
Никакими узами себя не сковывая,
Они вкушают блаженство,
Едва ли доступное даже Индре — владыке богов.
Так или иначе
Поразмыслив о достоинствах уединения
И успокоив блуждание помыслов,
Взрасти совершенную бодхичитту.
Прежде всего старательно созерцай
Равенство себя и других, думая:
“Все существа в равной мере ощущают страдание и счастье.
Должен я защищать их, как себя самого”180.
Тело, поделенное на руки и прочие члены,
Оберегают как единое целое.
Так же оберегай и мир, поделенный на отдельных существ,
Но единый в своем счастье и страдании.
Мое страдание
Не причиняет вреда телам других существ.
Но для меня оно невыносимо
Из-за привязанности к собственному “я”.
Подобным образом я не могу ощутить
Страданий другого.
Но для него оно невыносимо
Из-за его привязанности к собственному “я”.
Должен я избавить других от страданий,
Ибо их страдание от моего не отлично.
Должен я помогать другим,
Ибо они — существа такие же, как и я сам.
Если и я, и другие
В равной мере желаем счастья,
То что особенного во мне?
Почему я добиваюсь счастья для себя одного?
Если и я, и другие
В равной мере страшимся страданий,
То что особенного во мне?
Почему я оберегаю себя, а не других?181
Если я их не берегу [от страданий],
Потому что их муки мне не приносят вреда,
Тогда зачем беречь себя от будущего страдания,
Ведь [сейчас] мне оно не вредит?
Неверно думать:
“Именно мне достанется [грядущее страдание]”,
Ибо один человек умирает,
И совершенно другой рождается.
Ты думаешь, что страждущий
И должен оберегать себя от страданий.
Но ведь боль в ноге — это не боль в руке,
Почему же рука защищает ногу?
Ты говоришь: “Хотя это неразумно,
Это совершается из-за цепляния за "я"”.
Но неразумное для себя и других
Следует всеми силами отвергать.
Поток психики, подобный четкам,
И собрание элементов, подобное армии, — нереальны.
А раз страдающего [“я”] не существует,
Кому страдание может принадлежать?182.
Если нет страдающего [“я”],
То и не может быть разделений [на “мое” и “чужое” страдание].
Страдание следует устранить просто потому, что оно существует.
Разве могут здесь быть какие-то ограничения?
“Зачем предотвращать страдание всех существ?”
Здесь не о чем спорить.
Если его устранять, то устранять полностью,
А если нет, то не следует устранять ни своих, ни чужих страданий.
“Если сочувствие приумножает страдание,
Зачем его взращивать с усердием?”
Поразмысли о муках мира.
Разве велико страдание, вызванное сочувствием?
Когда страдание одного
Может положить конец страданиям многих,
Тогда милосердный устремляется к такому страданию
Ради себя и других.
Вот почему Супушпачандра,
Даже зная, как разгневается царь,
Принял муки,
Дабы многих уберечь от страданий183.
Тот, кто, настроив так свое сознание,
Находит радость в успокоении чужих страданий,
[Охотно] спускается даже в ад Авичи,
Словно дикий гусь — в лотосовый пруд.
И если океаном радости станет
Освобождение всех существ,
Неужели тебе этого мало?
Почему желаешь освобождения лишь для себя одного?
Трудясь на благо другим,
Не кичись, не считай себя особенным
И не жди созревающих плодов [деяний],
Стремись к единственной цели — принести пользу другим.
Поэтому, как себя я оберегаю
Даже от небольших неприятностей,
В той же мере должен я развить
Сострадание к другим и стремление их опекать.
В силу привычки я принимаю за свое “я”
Капли спермы и крови родителей,
Хотя у существа, [рожденного ими],
Нет подлинной основы184.
Так почему бы мне не считать “собою”
Тела других существ?
Ведь нетрудно установить,
Что мое собственное тело мне не принадлежит.
Познав, что “я” отягощено пороками,
А другие — это океан совершенств,
Размышляй об отказе от самости
И о любви к другим существам.
Мы дорожим руками и прочими членами,
Ибо они — части нашего тела.
Почему же мы не дорожим существами,
Ведь они — частицы этого мира?
Мысль о “я” при взгляде на это тело, лишенное самости,
Появляется в силу привычки.
Так почему бы не породить привычку
Видеть себя в других?
Трудясь на благо другим,
Не зазнавайся и не считай себя исключительным.
Мы ведь не ждем вознаграждения,
Когда для себя самих добываем пищу.
Поэтому, как ты оберегаешь себя
От скорби, печалей и прочего,
В той же мере взрасти в себе
Сострадание к другим и стремление их опекать.
Так, покровитель Авалокита
Наделил свое имя силой
Изгонять любые страхи,
Даже робость перед собранием людей185.
Не отворачивайся от трудного.
Ибо в силу привычки
Люди даже тоскуют по тем,
Чье имя им прежде внушало страх186.
Всякий, кто желает быстро освободить
Других и себя самого [из колеса самсары],
Должен прибегнуть к высшей тайне —
[Медитации о] замене себя другими187.
Из-за сильной привязанности к “я”
Даже ничтожная опасность внушает страх.
Так не лучше ли возненавидеть его
Как врага, вселяющего ужас?
Тот, кто убивает птиц, рыб и оленей,
Кто устраивает засады,
Желая избавить себя
От болезни, жажды и голода,
Кто ради наживы и почестей
Убивает родителей
И крадет достояния Трех Драгоценностей,
Будет гореть в пламени ада Авичи.
Разве мудрец станет желать,
Оберегать и почитать это “я”?
Разве мыслимо поклоняться ему?
Не лучше ли видеть в нем врага?
“Что я стану есть, если отдам?” —
Таково своекорыстие злых духов.
“Что я отдам, если съем?” —
Вот бескорыстие, достойное царя богов.
Если ради собственной пользы причиняешь зло другим,
Будешь печься в адах и прочих [низших мирах].
Но, если ради других причинишь вред себе,
Достигнешь самого совершенного.
Если захочешь возвеличить себя,
Переродишься в дурных мирах, ничтожным и глупым.
А если пожелаешь славы другому,
Переродишься в блаженных мирах, почитаемым и мудрым.
Если станешь других использовать в своих целях,
Сам пойдешь в услужение.
А если будешь служить другим,
Сам станешь господином.
Всякое блаженство, какое только есть в этом мире,
Проистекает из стремления принести счастье другим.
Всякое страдание, какое только есть в этом мире,
Проистекает из стремления к собственному счастью.
К чему многословие?
Глупцы стремятся к собственной выгоде,
А будды приносят благо другим.
Просто взгляни на различие между ними!
Если не обменяешь свое счастье
На страдания других существ,
Не сумеешь достичь состояния будды,
И в колесе самсары откуда возьмется счастье?
Что уж говорить о будущих существованиях,
Даже в этой жизни слуга, который не исполняет работы,
И хозяин, который не платит жалование,
Не могут достичь желаемого.
Не заботясь о счастье друг друга
И так отказываясь от блаженства в этой и грядущей жизни,
Невежественные люди обрекают себя на немыслимые страдания,
Причиняя друг другу вред.
Все беды этого мира,
Многообразные страдания и страхи
Возникают из-за цепляния за “я”.
К чему же мне этот кровожадный демон?
Если не отвергнешь “я”,
Не сумеешь избавиться от страданий,
Как не избегнешь ожогов,
Не затушив огня.
Поэтому, дабы облегчить свои страдания
И унять муки других,
Я отдам себя всем существам
И буду лелеять их, как себя самого.
О ум, реши так:
“Я — во власти других”.
Отныне не помышляй ни о чем,
Кроме благополучия всех живущих.
Мои глаза теперь принадлежат другим существам,
Не подобает с их помощью выискивать свою выгоду.
Мои руки и прочие органы теперь принадлежат другим существам,
Не подобает с их помощью добиваться своего благополучия188.
А потому, подчинившись живым существам,
Всё, что увижу на собственном теле,
Я у него отниму
И употреблю во благо другим.
Поставив на свое место низших, [равных и высших] существ,
А себя — на место других,
Сосредоточь свой ум на гордыне, ревности и зависти,
Освободив его от блуждающих помыслов189.
Его почитают, а не меня.
Я не нажил столько добра, сколько он стяжал.
Его хвалят, меня хулят.
Он счастлив, а я страдаю.
Я занят грязной работой,
А он пребывает в праздности.
Он — великий мира сего,
Я же — ничтожество, лишенное достоинств.
Но разве возможно не обладать достоинствами?
У всякого они есть.
В сравнении с одними я ничтожен,
А в сравнении с другими — велик.
Не по моей собственной воле, но из-за клеш
Пошатнулись мои нравственность и воззрения.
Я мечтаю об исцелении.
Даже боль я согласен перенести.
Но, если ему не под силу исцелить,
Почему тогда он презирает меня?
Пусть у него есть достоинства,
Мне от них что за польза?
Нет у него сострадания к тем,
Кто пребывает в ядовитой пасти дурных уделов.
Он кичится своими достоинствами
И жаждет превзойти мудрецов.
А когда он считает другого ровней себе,
Он стремится доказать свое превосходство,
Добиваясь богатства и почестей
Даже ценой раздоров и ссор.
Если бы все люди мира
Узнали о моих достоинствах,
Никто бы и слушать не стал
О его совершенствах.
Если бы мои пороки были скрыты [от глаз людей],
Меня стали бы почитать, а не его.
Мне бы достались богатства,
Меня бы превозносили, а не его.
С радостью я бы смотрел на него —
Униженного,
Презренного,
Осмеянного всеми.
И этот ничтожный
Вздумал со мной тягаться!
Да где ему равняться со мной
В учености, мудрости, красоте, знатности и богатстве?
Слыша, как [люди] повсюду
Превозносят мои достоинства,
Буду я, трепеща от восторга,
Вкушать блаженство.
Если есть у него богатство,
Силой я его отберу.
Если будет он на меня трудиться,
Заработает только на пропитание.
Счастье я у него отниму,
Обрекая его на страдание,
Ибо сотни раз в самсаре
Он причинял мне вред.
В течение неисчислимых кальп
Ты, мой ум, помышлял лишь о собственном благополучии.
Но за немыслимые усилия
Ты получал лишь страдание.
А потому, молю тебя, без промедлений
Замени себя другими.
Позже ты сам увидишь, что это путь к совершенству,
Ибо слово Мудрого нерушимо.
Если бы раньше ты так поступил,
Никогда не выпала бы тебе эта доля,
Не был бы ты обделен
Блаженством и совершенствами будд.
Поэтому, как считаешь собою
Капли спермы и крови родителей,
Приучи себя
Так же смотреть на других.
Став лазутчиком всех существ,
Укради у этого тела
Всё, что на нем обнаружишь.
Им во благо используй это.
“Я счастлив, а другой несчастен.
Я велик, а другой ничтожен.
Он трудится, а я отдыхаю”.
Так взрасти зависть к себе самому190.
Откажись от своего счастья
И прими страдания других.
“Почему сейчас совершаю это?” —
Так проверяй, нет ли в тебе изъянов.
Принимай на себя чужую вину.
Если же сам совершишь
Малейший проступок,
Признайся в этом перед Великим Мудрецом191.
Превозноси других,
Пусть в лучах их славы померкнет слава твоя.
Словно нижайший из слуг,
Трудись на благо живущим.
Не позволяй восхвалять достоинства,
Случайно тобой обретенные, ибо ты полон пороков.
Действуй так,
Чтобы никто не узнал о твоих совершенствах.
Одним словом, всякое зло,
Что ты причинял другим ради собственной выгоды,
Пусть обрушится на тебя
Ради блага живых существ.
Не позволяй себе быть
Властным и высокомерным,
Будь скромен, робок и сдержан,
Как молодая жена.
“Так поступай! Таким оставайся!
Этого не совершай!” —
Так одергивай себя.
А ослушаешься, подвергни себя наказанию.
Если же, ум, будешь ты поступать
Вопреки всему сказанному,
Я найду на тебя управу,
Ибо ты — прибежище для всякого зла.
Где сможешь ты укрыться?
Я вижу тебя насквозь
И сумею сбить с тебя спесь.
Миновало время твоих побед.
“И все же буду я помышлять о собственной пользе”,
Эту надежду тебе придется оставить.
Я продал тебя другим,
Так что служи им, не сокрушаясь!
Если по своему легкомыслию
Я не отдам тебя живым существам,
Тогда ты, без сомнения, отдашь меня
Стражам ада.
Много раз ты предавал меня им,
И долгими были мои мучения.
Но теперь, памятуя, как я тогда сокрушался,
Я уничтожу твои своекорыстные помыслы.
Если желаешь счастья,
Ты не должен искать его лишь для себя.
И если хочешь себя защитить,
Постоянно оберегай других.
Чем больше мы заботимся
О собственном теле,
Тем слабей и капризней
Оно становится.
Когда это тело станет тщедушным и жалким,
Никто на земле
Не сумеет исполнить его желаний.
Как же сумею я их утолить?
Тот, кто жаждет неисполнимого,
Познает отчаяние и обретает клеши.
Тот же, кто живет без надежд,
Достигает преуспевания во всем.
Поэтому не потворствуй
Растущим желаниям плоти.
Ибо непривязанность к привлекательному —
Лучшее из обретений.
Это тело, нечистое и отвратительное,
Обратится в прах.
Другие понесут его, недвижимое.
Зачем же его ты считаешь собой?
Живо оно или мертво,
Что за польза от этого механизма?
Чем отлично оно от кучи земли?
Почему же ты не прекратишь цепляться за “я”?
Из-за приверженности к телу
Понапрасну приумножаешь свои страдания.
Как можно любить его или ненавидеть:
Ведь оно подобно полену?
Я его опекаю,
Или его поедают грифы, —
Оно не чувствует ни влечения, ни отвращения.
Так почему же я привязан к нему?
Если тело не гневается, когда его унижают,
И не испытывает удовольствия, когда его прославляют,
Ради чего же я так
Себя изнуряю?
Тех, кто любит это тело,
Называют моими друзьями.
Но ведь все любят свои тела,
Отчего же я не люблю других192?
И потому, оставив привязанность,
Я отдам свое тело на благо существ.
Хотя у него много изъянов,
Оно необходимо для достижения этой цели.
Итак, довольно уподобляться мирянам!
Памятуя наставления о самоконтроле,
Отбросив сонливость и лень,
Я последую за мудрыми193.
Дабы уничтожить омрачения,
Буду я постоянно сосредоточивать ум
На совершенном объекте,
Отвращая его от ложных путей.
“Если ум — иллюзия,
Что же тогда и чем воспринимается?”
Покровитель мира сказал:
Ум не может увидеть ум.
Подобно тому, как лезвие меча не может отсечь само себя,
Так и ум [не видит себя].
“Ум освещает самого себя,
Как светильник”.
Светильник не освещает самого себя,
Ибо темнота не может скрыть его.
“Синева синего предмета, в отличие от кристалла,
Не зависит от чего-либо еще.
Итак, некоторые вещи от других зависят,
А некоторые независимы”.
Но, если синева отсутствует,
Каким образом не-синее сможет сделать само себя синим198 ?
То, что светильник освещает самого себя,
Постигается посредством познания.
Но кем познается,
Что ум освещает себя самого?
Если никто не может увидеть,
Освещает себя ум или нет,
Тогда обсуждать это столь же бессмысленно,
Как и красоту дочери бесплодной женщины.
“Если не существует само-сознания,
Как тогда возникает воспоминание?”
Воспоминание возникает благодаря связи с другими переживаниями,
Подобно [воспоминанию о] крысином яде199.
“Ум освещает себя самого,
Ибо ум, наделенный другими условиями200, способен видеть”.
Благодаря применению чудодейственной глазной мази
Можно увидеть [зарытый в землю] горшок, но не саму мазь.
Увиденное, услышанное и познанное умом
Не отвергается нами.
Однако необходимо отбросить измышления
Об их подлинном существовании, ибо в них — источник страданий.
Вы полагаете, что иллюзия не отлична от ума
И в то же время отлична от него.
Но если она реальна, как может она не отличаться [от ума]?
А если она не отлична [от него], как может она существовать?
Хотя иллюзия и не существует в реальности, ее можно видеть.
Так же и со зрящим — умом.
“Самсара имеет опору в реальности,
А иначе она была бы подобна пространству”.
Как может нечто, не существующее реально,
Обрести действенность, найдя опору в реальном?
Ведь ты утверждаешь,
Что ум не связан с реальными объектами и одинок.
Если бы ум не был связан с постигаемым,
Тогда все существа были бы Татхагатами.
Что толку тогда было бы воображать,
Что существует только ум?
“Даже если мы признаем, что все подобно иллюзии,
Разве это избавит нас от клеш?
Ведь страсть к иллюзорной женщине
Может возникнуть даже в сотворившем ее чародее”.
[Такой] чародей не искоренил в себе
Склонность к порождению клеш в отношении объектов зрения.
Поэтому, когда он видит [иллюзорную женщину],
Его склонность к восприятию ее пустоты слаба.
Благодаря взращиванию тенденций к восприятию пустоты,
Склонность воспринимать бытие как истинную реальность исчезает.
А вследствие упражнения в мысли: “Ничто не существует”,
Исчезнет и тенденция к восприятию пустоты.
“Если утверждается, что явления не обладают подлинным бытием,
Значит, их невозможно постичь.
Как тогда не-бытие, лишенное опоры,
Может предстать перед умом?”
Пред умом не предстает
Ни бытие, ни не-бытие.
А поскольку нет иной возможности,
Ум, лишенный объектов, достигает глубокого умиротворения.
Как драгоценность и древо, исполняющие желания,
Осуществляют чаяния существ,
Так и Победители приходят в этот мир
Благодаря молитвам ведомых.
Даже многие годы спустя
После смерти заклинателя змей,
Столб, им возведенный и освященный201,
Продолжает останавливать действие ядов.
Подобно этому, “столб” тела Победителя,
Возведенный совершенными деяниями бодхисаттвы,
Продолжает исполнять любые задачи
Даже после того, как бодхисаттва ушел в нирвану.
“Как может принести плоды
Почитание того, что лишено сознания?”
Согласно наставлениям, почитание пребывающего [в самсаре]
И ушедшего в нирвану приносит равные плоды.
Согласно писаниям, плод почитания существует,
Будь то с относительной или высшей точки зрения.
[А потому поклонение иллюзорному будде]
Приносит те же плоды, что и почитание подлинно существующего.
“Понимание [Четырех Благородных] Истин приводит к освобождению.
Зачем же постигать пустоту?”
Согласно писаниям, без этого
Невозможно достичь Пробуждения.
“Махаяна не является подлинным [учением]”.
Каким же образом ты обосновываешь подлинность своих текстов?
“Их подлинность признана нами обоими”.
Значит, первоначально они не были подлинными и для тебя!
Те основания, согласно которым ты доверяешь своей традиции,
Можно применить и к Махаяне.
[К тому же,] если [учение] считается подлинным лишь на том основании, что оно признано двумя сторонами,
Тогда Веды и подобные [учения]202 также будут подлинными.
Если ты утверждаешь,что Махаяна [не является подлинной, поскольку] содержит противоречия,
Тогда отвергни писания своей традиции.
Ведь они оспариваются иноверцами,
А отдельные части — и его последователями, и противниками203.
Если вы считаете Словом Будды
Все изречения, которые согласуются с сутрами,
Тогда почему вы не почитаете махаяну,
Которая во многом подобна вашим сутрам?
Вы называете весь [махаянский канон] ущербным
На том основании, что одна из [его] частей неприемлема.
Почему бы тогда не считать [весь канон] Словом Будды
На том основании, что одна из его частей подобна сутрам?
И разве мыслимо не принимать учения,
Глубины которых не могут постичь даже такие, как Махакашьяпа,
Лишь потому, что тебе не под силу
Понять их?
Наставления суть корень монашества,
Но трудно быть истинным монахом.
И тем умам, что находят опору в относительной реальности,
Трудно достичь нирваны.
Ты говоришь, что освобождение достигается вследствие искоренения клеш.
Но тогда оно должно наступать немедленно после этого.
Однако очевидно, что сила кармы распространяется и на тех204,
Кто свободен от клеш.
Достоверно известно, что, если нет жажды,
Нет и привязанности к цепи перерождений.
Но разве не может жажда205, подобно неведению,
Существовать [в уме], лишенном клеш?
Жажда берет начало в ощущении,
А ощущения у них, безусловно, есть.
Ум, у которого есть объекты,
Будет цепляться за то или другое206.
Ум, не осознавший пустоту,
Сначала находится в связанном состоянии, а затем снова проявляется,
Как это происходит в случае бессознательного самадхи.
Поэтому необходимо созерцать пустоту.
[Способность бодхисаттвы] оставаться в самсаре ради тех,
Кто страдает из-за омраченности,
Достигается благодаря освобождению от привязанности и страха.
Таков плод реализации пустоты.
Таким образом, нет основании
Для опровержения [учения] о пустоте.
И потому, не ведая опасений,
Должно созерцать пустоту.
Пустота — средство против омрачений, [вызванных]
Завесами из клеш и познаваемого.
Как же могут те, кто желает быстро достичь всеведения,
Отказаться от созерцания пустоты?
Стоит бояться того,
Что приносит страдания.
Пустота успокаивает страдания,
К чему же ее бояться?
Если бы существовало некое реальное “я”,
Тогда что угодно могло бы служить источником страха.
Но, если “я”не существует,
Кто же будет испытывать страх?
Зубы, волосы, ногти — это не “я”.
“Я” — это не кости и не кровь,
Не слизь и не мокрота,
Не гной и не лимфа.
“Я ” — это не сало и не пот,
Не жир и не внутренности.
Полости внутренних органов — это не “я”.
“Я” — это не моча и не экскременты.
Плоть и сухожилия — это не “я”.
“Я” — это не [телесное] тепло и не ветер.
Отверстия тела — это не “я”,
И шесть видов сознания никак не могут быть приняты за “я”.
Если бы “я” было осознаванием звука,
Тогда бы звук воспринимался постоянно.
Но, если объект осознавания отсутствует, что [оно] познает?
И разве можно тогда называть это осознаванием?
Если бы то, что не познает, было осознаванием,
Тогда им могло бы быть и полено.
Таким образом, очевидно,
Что без объекта не существует осознавания.
Почему то, что воспринимает зрительные образы,
Не может также и слышать их?
“Раз звук отсутствует,
Нет и его осознавания”.
Как может то, что обладает природой восприятия звука,
Воспринимать зрительные образы?
“Один и тот же человек может считаться и отцом, и сыном”.
Но это не соответствует действительности,
Поскольку саттва, раджас и тамас
Не являются ни отцом, ни сыном.
Более того, природа [восприятия зрительных образов]
Не связана с постижением звука.
Если это [осознавание] принимает разные обличья, подобно актеру,
То оно непостоянно.
Если же [оно едино, но] ему присущи разные состояния,
То это неслыханное единство.
Если эти обличья не истинны,
Тогда опиши его истинную природу.
Если это природа осознавания,
Тогда все индивидуумы одинаковы.
[В этом случае сущность,] обладающая сознанием,
И [сущность] лишенная его,
Не отличны друг от друга, ибо их бытие одинаково.
Если различие не истинно, на чем основывается сходство?
[Сущность], лишенная сознания, не является “я”,
Ибо в ней нет сознания, как в куске ткани и тому подобном207.
Если бы [лишенное сознания] “я” могло осознавать вследствие обладания [отдельным] сознанием,
Тогда, перестав осознавать что-либо, оно бы уничтожалось.
Если атман не подвержен изменениям,
Что толку в его сознании?
В этом случае даже пространство, бездеятельное и лишенное сознания,
Может обладать природой атмана.
“Если атмана не существует,
Невозможна связь между деянием и его результатом.
Ибо, если деятель перестанет существовать,
Кто обретет плод [деяния]?”
Мы оба согласны,
Что деяния и плод имеют разные основы
И что атман не влияет на это.
Зачем же тогда это обсуждать?
Невозможно увидеть
Причину, связанную с результатом.
И только в контексте единого потока сознания
Можно сказать, что деятель позднее обретет плод [деяния].
Мысли прошлого и будущего — это не “я”,
Поскольку они не существуют в данный момент.
Если бы мысли настоящего являлись “я”,
Тогда после их исчезновения “я” переставало бы существовать.
Подобно тому, как ствол бананового дерева
Превращается в ничто, если его разрубить на части,
Так и “я” оказывается несуществующим,
Если его подвергнуть анализу.
“Если нет живых существ,
К кому тогда [мы должны развивать] сострадание?”
К тем, кого в силу заблуждения мы наделяем существованием,
Что допустимо для достижения цели [— буддовости].
“Если нет живых существ, кто же [стремится] к цели?”
Верно, устремление также коренится в заблуждении.
Тем не менее, ради искоренения страдания
Заблуждение в отношении цели не отвергается.
Однако цепляние за “я”, являющееся причиной страдания,
Увеличивается из-за заблуждения в отношении “я”.
Если такой результат неизбежен,
Тогда лучше созерцать бессамостность.
Тело — это не ступни и не голени.
Бедра и ягодицы — это не тело.
Живот и спина — это не тело.
Грудь и руки также не являются телом.
Тело — это не ладони и не бока.
Подмышечные впадины и плечи — это не тело.
Шея и голова — это также не тело.
Так что же тогда тело?
Если тело существует в пространстве,
Занимаемом его членами,
А члены — в пространстве, занимаемом их частями,
Где же тогда тело само по себе?
Если бы тело целиком
Находилось в руках и других членах,
Тогда было бы столько же тел,
Сколько рук и так далее.
Тело не существует ни внутри, ни снаружи [его частей].
Как же может оно находиться в руках и других членах?
Оно [также] не существует вне рук и других органов.
Так где же его отыскать?
Таким образом, тела не существует.
Однако из-за заблуждения возникает образ тела в силу их особой конфигурации, —
Подобно тому, как возникает образ человека при взгляде на столб.
До тех пор, пока присутствует собрание условий,
Тело представляется человеком.
Подобно этому, пока присутствуют руки и прочее,
Именно в них мы видим тело.
Подобным образом, ступни также не существует,
Ибо она — всего лишь собрание пальцев208.
Это же верно и для пальца, ибо он — всего лишь собрание суставов,
И для сустава, ибо он также состоит из частей.
Но и части можно поделить на атомы,
А сам атом можно разделить на фрагменты по направлениям.
Этот фрагмент — пустое пространство, поскольку он не имеет частей.
Следовательно, атома не существует209.
И разве мыслящий человек
Станет привязываться к телу, подобному сновидению?
Если тела не существует,
То что такое женщина и что мужчина?
Если страдание обладает подлинным бытием,
Почему же оно не мучает пребывающих в радости?
И если вкусные яства — это источник [подлинно существующего] удовольствия,
Почему же они не радуют тех, кто убит горем?
Если ощущение не испытывается,
Так как подавляется чем-то более сильным,
Как тогда нечто, не обладающее природой ощущения,
Может являться ощущением?
“Страдание продолжает существовать в тонкой форме,
А его проявленное состояние подавлено”.
Если эта [тонкая форма страдания] — удовольствие,
Тогда она является тонкой формой удовольствия, [а не страдания].
Если страдание не возникает
При наличии условий для противоположного,
Не следует ли из этого, что такое “ощущение” —
Ни что иное, как измышление?
Таким образом, подобный анализ
Является противоядием против ложных концепций.
Ибо пища йогина — концентрация,
Вырастающая на поле размышления.
Если объекты и органы чувств отделены друг от друга.
Разве возможен контакт между ними?
А если нет пространства, значит, они — единое целое.
Что и с чем тогда будет контактировать?
Один атом не может проникнуть в другой,
Потому что они равны по размеру и лишены свободного пространства.
Если нет проникновения, то нет и слияния.
А если нет слияния, то нет и контакта.
Разве возможен контакт с тем,
Что не имеет частей?
А если возможен контакт с бесчастным,
Продемонстрируй это.
Поскольку сознание бестелесно,
Оно не может вступить в контакт.
И собрание [элементов] также не способно вступить в контакт,
Ибо не обладает подлинным бытием, как было показано ранее.
А если нет контакта,
Как может возникнуть ощущение?
К чему же тогда изнурять себя?
Кто и кому может причинить страдание?
И если нет ощущающего,
И если самого ощущения также не существует,
Почему же, увидев это,
Ты не оставишь жажду?
Видимое и осязаемое
Обладают природой сновидения и наваждения.
Если ощущение возникает одновременно с сознанием,
Как оно может восприниматься им?
Возникшее раньше может вспомнить возникшее позже,
Но не ощутить его.
[Ощущение] не может переживать само себя,
И не может испытываться чем-либо другим.
Ощущающего не существует.
Значит, в действительности, нет и ощущения.
Кому же тогда может принести ущерб
Эта совокупность, лишенная “я”?
Ум не пребывает ни в органах чувств,
Ни в формах и других объектах чувств, ни между ними.
Ума также не обнаружить ни внутри, ни снаружи [тела],
Ни в иных местах.
[Ум], не пребывающий ни в теле, ни в иных местах,
Не смешанный с телом и не отделенный от него,
Не может существовать.
Следовательно, существа по своей природе свободны.
Если знание возникает раньше познаваемого,
На что оно опирается при возникновении?
Если знание возникает одновременно с познаваемым,
На что оно опирается при возникновении?
Если знание возникает позже познаваемого,
Откуда оно возникает?
Таким образом утверждается,
Что ни одно из явлений не может возникнуть.
Если относительной истины не существует,
Тогда откуда две истины?
Если же она существует в силу другой относительной истины,
Как тогда существа могут достичь нирваны?”
[Относительная истина] — измышление иного ума.
Существо не опирается на свою собственную относительную истину.
Если нечто установлено, оно существует.
Если же нет, оно не существует, в том числе и как относительная истина.
Воображение и воображаемое,
Эти две вещи взаимозависимы.
Любое критическое исследование
Опирается на общепризнанное.
“Но если критическое исследование
Становится объектом другого анализа,
Который, в свою очередь, также можно проанализировать,
То это бесконечный процесс”.
Если объект критического исследования проанализировать,
Основы для анализа не останется.
А поскольку не будет основы, то и анализа не возникнет.
Это и именуется нирваной.
Тот, кто утверждает, что эти два210 — подлинно существующие,
Тот оказывается в крайне скверном положении.
Если познаваемое существует в силу познания,
Как тогда устанавливается подлинное бытие познания?
Если познание существует в силу познаваемого,
Как тогда устанавливается подлинное бытие познаваемого?
Если они взаимно обусловливают друг друга,
То ни одно из них не обладает подлинным бытием.
“Если без сына нет отца,
Как же может возникнуть сын?”
Как при отсутствии сына нет и отца,
Так же и эти два211 не обладают [подлинным] существованием.
“Росток возникает из семени.
Именно росток указывает на наличие семени.
Почему же познание, возникающие из познаваемого,
Не может указывать на подлинное бытие познаваемого?”
Существование семени устанавливается
С помощью познания, а не ростка.
Каким образом познается существование познания,
Если истинность познаваемого устанавливается с помощью этого познания?
Мирские люди видят все причины
Посредством прямого восприятия,
Поскольку части лотоса, например стебель и прочее,
Возникают из разнообразия причин.
“Откуда возникает многообразие причин?”
Из многообразия предшествующих причин.
“Как может причина порождать плод?”
В силу предшествующих причин.
“Ишвара — причина мира”.
Тогда объясни, кто такой Ишвара.
Если он — это элементы,
К чему тогда изнурять себя всего лишь из-за иного имени?
Более того, земля и другие элементы множественны.
Они не вечны, лишены творческой силы и божественной природы.
На них можно наступать ногами, и они не чисты.
[Таким образом], они не являются Ишварой.
Ишвара не является пространством, ибо оно не обладает творческой силой.
Он не является атманом, ибо это уже было отвергнуто ранее.
Как можно описать непостижимое творчество
Непостижимого Ишвары?
Что он намеревается создать?
Если [он собирается создать] атман,
То разве атман, земля и другие элементы, а также Ишвара не вечны?
Познание возникает из познаваемого и не имеет начала.
Удовольствие и страдание суть плоды деяний.
Скажи тогда, что же он сотворил?
Если причина безначальна,
Как может иметь начало ее плод?
Если он не зависит ни от чего иного,
Почему он не творит непрерывно?
А если все сотворено им,
От чего же он может зависеть?
Если он зависит от собрания условий,
Тогда он не является первопричиной.
Он не может не творить, когда присутствуют эти условия,
И не может творить в их отсутствие.
Если Ишвара творит против своей воли,
Значит, он зависит от чего-то иного.
А если он творит по желанию, значит, он зависит от желания.
Разве такой творец всемогущ?
Утверждения о постоянстве атомов
Уже были отвергнуты ранее.
Последователи школы Санкхья считают,
Что праматерия — это вечная причина мира.
Гуны — саттва, раджас и тамас,
Находящиеся в равновесии,
Именуются праматерией.
Говорят, мир возникает из нарушения этого равновесия.
Нелогично [утверждать], что единое обладает тремя природами,
Поэтому праматерии не существует.
Также не существует и гун,
Ибо каждая из них должна состоять из трех составляющих.
Если нет гун,
То существование звуков и других объектов далеко от истины!
Также невозможно найти удовольствие
В неодушевленном, например тканях.
Ты говоришь, что эти вещи обладают природой причины.
Но разве мы не исследовали их ранее?
Для тебя причиной является удовольствие и другие ощущения,
Но ткань не является следствием этой причины.
[Скорее,] ткань является источником удовольствия и других ощущений,
Но ткани не существует, а следовательно, и удовольствия.
Невозможно доказать, что удовольствие и другие ощущения
Обладают постоянством.
Если удовольствие подлинно существует,
Почему оно не ощущается постоянно?
Если вы говорите, что оно становится тонким,
То как оно может быть то грубым, то тонким?
“Оно становится тонким, когда оставляет грубое состояние.
Его грубая и тонкая формы не постоянны”.
Почему же подобным образом
Вы не считаете все явления непостоянными?
Если грубая форма — удовольствие.
Тогда непостоянство удовольствия очевидно.
Если ты думаешь, что несуществующее не проявляется,
Поскольку вообще не существует,
Значит, ты вопреки своему желанию утверждаешь,
Что проявленное прежде не существовало.
Если ты считаешь, что следствие содержится в причине,
Тогда [люди] ели бы экскременты вместо пищи,
А также покупали бы семя хлопка по цене ткани
И носили его вместо одеяния.
Ты утверждаешь, что мирские люди не понимают этого из-за омрачения.
Но, поскольку этому учат знающие истину,
Значит, мирские люди обладают этим знанием.
Почему же они не понимают этого?
Если ты утверждаешь, что познание мирян недостоверно,
Значит, их восприятие проявленного неистинно.
“Если их познание не является достоверным,
Не значит ли это, что все, познанное с его помощью, ложно?
Таким образом, созерцание пустоты
Утрачивает всякий смысл”.
Без познания воображаемых явлений
Невозможно постичь и их небытие.
Поэтому, если явление ложно,
Его небытие также ложно.
Так, когда в сновидении умирает сын,
Мысль: “Он не существует”
Препятствует возникновению мысли о его существовании.
А при этом обе мысли одинаково ложны.
Поэтому, как следует из анализа,
Ничто не существует без причины
И не содержится ни в отдельных условиях,
Ни в их совокупности.
Ничто не приходит из другого места,
Ничто не пребывает, и ничто не уходит.
В чем же разница между иллюзией
И тем, что глупцы считают реальностью?
Порождаемое иллюзией
И порождаемое причиной,
Откуда приходит и куда уходит?
Исследуй это.
Разве может искусственное [явление], подобное отражению в зеркале,
Обладать подлинным бытием,
Если оно существует только в тесной связи с другими условиями
И исчезает при их отсутствии?
Разве нужна причина тому,
Что и так существует?
А если нечто не существует,
Разве нужна причина?
Даже посредством миллионов причин
Небытие изменить невозможно.
Разве может нечто, [находящееся] в этом состоянии, стать существующим?
А что еще может возникнуть?
Нет бытия во время небытия.
Когда же бытие возникает?
Ведь небытие не исчезнет до тех пор,
Пока не появится бытие.
Пока небытие не исчезнет,
Нет возможности для появления бытия.
Бытие не может стать небытием,
Поскольку это означало бы, что у него две природы.
Таким образом, не существует
Ни возникновения, ни исчезновения.
Поэтому весь этот мир
Не возникает и не исчезает.
Формы бытия подобны сновидениям.
Если их исследовать, они тождественны банановому дереву.
Поистине нет разницы
Между достигшими нирваны и не достигшими ее.
Если все явления пусты,
Что можно обрести или потерять?
Кто и кого станет почитать?
Кто и кого станет презирать?
Откуда берутся удовольствие и страдание?
Что приятно, а что неприятно?
Когда ищешь истинную природу,
Что такое жажда и жажда чего?
При размышлении о мире живущих
[Задаешься вопросом —] кто умирает?
Кто рождается? Кто существует?
Кто чей родственник и кто чей друг?
Пусть все вслед за мною постигнут,
Что все подобно пространству!
Ибо они гневаются из-за раздоров
И радуются в праздники.
В поисках счастья
Они творят дурное,
Живут в несчастии, тоске и отчаянии,
Режут и колют друг друга.
И хотя многократно приходят они в благие миры,
Где вкушают наслаждения снова и снова,
После смерти они попадают в дурные миры,
Где познают нескончаемые жестокие муки.
Многие бездны заключает в себе самсара,
И нет в ней [абсолютной] истины.
[Самсара] полна противоречий,
В ней нет места подлинной реальности.
Там есть океаны свирепых,
Ни с чем не сравнимых бесконечных страданий.
Там силы малы,
А жизнь так быстротечна.
Там в делах ради здоровья и долгой жизни,
В голоде, усталости и изнурении,
В сне и несчастьях,
В бесплодном общении с глупцами
Жизнь пролетает стремительно и без пользы,
А истинное понимание нелегко обрести.
Как же избавиться
От привычных отвлечений [ума]?
К тому же там Мара усердствует,
Дабы низвергнуть [существ] в дурные миры.
Там много ложных путей,
А сомнение нелегко превозмочь.
Трудно снова обрести благоприятное [человеческое рождение].
А явление Будды — большая редкость.
Трудно воздвигнуть преграду на пути реки клеш.
Увы, непрерывен поток страданий.
Достойны сожаления существа,
Увлекаемые [этим] потоком страданий.
Ибо, перенося великие злоключения,
Своих страданий они не в силах постичь.
[Там] некоторые аскеты многократно омывают себя водой,
А затем снова и снова вступают в огонь.
Они почитают себя счастливыми,
Хотя их страдания поистине велики.
Так существа и живут,
Будто не уготованы им старость и смерть.
Ужасные бедствия обрушиваются на их плечи,
И смерть — величайшее из них.
Когда же сумею я принести отдохновение
Существам, истязаемым огнем страданий?
[Когда затушу его] счастливым дождем,
Пролившимся из облаков моей заслуги?
Когда, накопив собрание заслуг
И не цепляясь за относительное,
Сумею я открыть истину о пустоте
Тем, чьи ложные взгляды основаны на относительном?
